Дмитрий М. Эпштейн
Четверть века назад, когда панк-рок пошел на убыль, группа Blondie уверенно двинулась вперед, превращаясь из украшения бледного панковского созвездия в яркое явление поп-сцены. Потому, что обычным панк-ансамблем четверо парней и одна платиновая блондинка никогда не были.
Собственно, стоит ли удивляться этому, коли Дебби Харри – не настоящая блондинка? Это ведь не помешало певице стать тем, чем Мерилин Монро была для мира кинематографического. Секс-символом, всегда находящимся в центре внимания. Потому-то нью-йоркский коллектив и решил назваться Blondie. Такое вот творческое самопожертвование – однако оно окупилось десятью годами позже, в середине восьмидесятых, когда Дебора принесла славу, которая ждала ее вне коллектива, в жертву любви к больному коллеге. Харри выходила друга – и тем самым сделала возможным возвращение команды на сцену в 1999-м. То есть поступила точнехонько в обычной своей манере справляться с любым делом на зависть другим, но при этом не скрывать, как это нелегко. И тем была еще желаннее для миллионов поклонников – потому что несмотря на цвет волос не вызывала сомнений в своем интеллекте.
Не вызывал сомнений и профессионализме девушки, начавшей творческую деятельность еще в шестидесятых, – в составе Wind In The Willows Дебби исполняла фолк-рок. Впрочем, вряд ли она относилась к этому слишком серьезно, поскольку на переломе следующего десятилетия предпочитала набираться жизненного опыта, позируя для журнала “Playboy” и подрабатывая официанткой в легендарном клубе “Max’s Kansas City”, – но столь уж разнообразна нью-йоркская жизнь, что в середине семидесятых жизнерадостные Blondie не казались чужаками среди мрачных завсегдатаев другого клуба, “CBGBs”. Хотя опять-таки, удивительного здесь мало, так как Харри появлялась в этом заведении в качестве участницы группы The Stilettoes, куда Стайн пристроился, воспылав к Дебби страстью.
С Крисом-то все было ясно – непонятным могло показаться только то, что обожаемая всеми девушка ответила взаимностью скромному еврейскому пареньку пятью годами младше ее самое, в то время как в числе поклонников певицы числились Игги Поп, Дэвид Боуи и Кит Мун. Однако Стайн столь трогательно опекал подругу, что все вопросы снимались сразу. Как и вопрос о том, не расстанется ли парочка после распада The Stilettoes летом 1974-го. Не рассталась – и через пару месяцев на сцену “CBGBs” поднялись Blondie. Их песенки были, по мерке посетителей клуба, слишком веселыми, и если бы музыка приятелей Харри Ramones так же не брала свое начало в творениях калифорнийских групп шестидесятых, сочинения Стайна могли бы подвесить новорожденный ансамбль в пустоте между умным и резким роком Восточного побережья и легкомысленно-воздушным – Западного.
Шатко-валко Blondie выступали, постепенно утрясался и состав, хотя уход басиста Фреда Смита в Television чуть было не заставил Криса и Дебби отказаться от своей затеи – к счастью, они нашли единомышленника в новом барабанщике Клеме Берке, притащившем на замену Смиту Гари Валентайна. Ну а когда осенью 1975 года звук команды уплотнился за счет органа Джеймса Дестри, дело пошло на лад, и поклонники завелись не только у певицы, но и у коллектива в целом. По крайней мере, убедить опытного продюсера заняться дебютным синглом Blondie теперь труда не составило. Правда, песню “Sex Offender”, повествующую о том, как Гари сделал ребенка своей несовершеннолетней подружке, пришлось переименовать в “X-Offender” – зато исполнен номер был так, что им заслушивались даже те, кто отказывал команде в почете. Ну а появившийся в начале 1977-го альбом “Blondie” и вовсе принес ансамблю первый хит, когда композиция “In The Flesh” заняла второе место в австралийских таблицах популярности.
Первый успех породил первые деньги, пусть и небольшие, – и артисты знали, как ими распорядиться: по совету дизайнера Стивена Спрауза, делившего некоторое время с Дебби и Крисом квартиру, парни купили себе черные костюмы и узкие галстуки, а Харри обзавелась симпатичными брючными гарнитурами – хотя на сцену нередко выходила то в платьице в духе пятидесятых, то практически в неглиже. И тут публика сдалась окончательно – даже британская. В Англию Blondie отправились вместе с Television в мае 1977 года сразу после того, как “Denis”, перепевка старого номера Randy & The Rainbows, уселась на вторую ступеньку списков хитов. Похоже, именно в кишевшей панками Англии группа поняла, насколько отличается от всей этой грязной клики, и учуяла запах нового стиля, new wave, уже протягивавшего свои пластиковые щупальца через океан.
Вырвавшись за пределы Нью-Йорка, Blondie стали экспериментировать без оглядки на “CBGBs”, – и вышедший в 1978-м диск “Plastic Letters” представлял собой великолепную поп-пластинку. Настолько великолепную, что Харри моментально превратилась в звезду и предмет воздыханий и вожделений, хотя в реальной жизни и на сцене она казалась двумя диаметрально противоположными женщинами, и трансформация эта людей, близких к группе, сражала наповал. При этом гитарист и певица умудрялись сохранять нежные отношения – вопреки требованию менеджера прекратить роман, поскольку даже теоретическая недоступность красавицы могла повредить идущему на взлет квинтету.
Взлету в значительной степени способствовал контракт, подписанный Blondie с английской фирмой грамзаписи Chrysalis. Влюбившийся в вокалистку босс Chrysalis Терри Эллис делегировал заниматься командой Майка Чапмена из ответственного за многочисленные хиты The Sweet, Smokie и Сюзи Куатро авторского дуэта Чинн-Чапмен. Прибыв в Штаты, Майк заявил, что намерен сотворить шедевр, – и обещание свое сдержал, ибо появившаяся в начале 1979 года программа “Parallel Lines” до сих пор считается классическим образцом поп-рок-альбома, а не поддаться очарованию взлетевшей на вершину хит-парада песни “Heart Of Glass” было невозможно (свидетельством чего может служить использование этой композиции в финале телевизионных выпусков новостей конца перестроечной эпохи). Любопытно, но “Heart Of Glass” родилась парой лет ранее под ироничным названием “The Disco Song”: кто бы мог подумать, что Blondie сами заиграют диско? Во всяком случае не те, кто ходил на их концерты в “CBGBs”, – эти-то из числа поклонников коллектива себя поспешили исключить.
Из числа же музыкантов группы себя исключил Валентайн, которого заменили Найджелом Харрисоном; заодно состав расширили за счет второго гитариста, Фрэнка Инфанте. Новички были просто счастливы попасть в группу, только что заполучившую четыре хита в Англии – причем “Sunday Girl” проследовала за “Heart Of Glass” до пиковой позиции. Проблемы начались, как только стартовали затяжные гастроли, поскольку Фрэнк и Найджел сочли себя равными по положению основным авторам Стайну и Дестри и звезде Харри, а постоянные задержки с деньгами смягчению ситуации отнюдь не способствовали, и потому вскоре без ссоры не проходило ни дня. Что, впрочем, не сказалось на успехе очередного диска, “Eat To The Beat”, вобравшего в себя такие ударные песни, как “Atomic” и “Union City Blue”, – зато выразилось в его сдержанно-стерильном звучании. Программа 1980 года “Autoamerican” получилась еще более сухой, и даже восторженный прием спродюсированной Джорджио Мородером песни “Call Me” не мог затмить для внимательного поклонника нехороших знамений, пусть даже поклонник этот и не знал о том, что близко друживший с Дебби и Крисом Клем теперь встречается с ними только в студии. С уходом чувственности ушел и успех – и альбом 1982-го “The Hunter” провалился. Не сказать, чтобы это сильно волновало Blondie, – их больше заботило здоровье Стайна.
Крис худел и бледнел с каждым днем – хотя, вопреки мнению посторонних, наркоманом не был и СПИДом не болел: в конце концов у него обнаружили редкое кожное заболевание. Разумеется, о продолжении работы и речи быть не могло. Стайн и Харри практически не показывались на людях. Остальные разбрелись кто куда – на виду оставался разве что Берк, стучавший некоторое время в Eurhythmic и The Romantics. Гитарист пришел в себя только в середине восьмидесятых – и в 1986-м певица позволила себе продолжить сольную карьеру, начатую пятью годами ранее диском “Koo Koo”, и сняться в нескольких фильмах. С Крисом Дебби рассталась, сохранив нежные дружеские отношения. Стайн участвовал в записи практически каждой пластинки Харри, популярность которой не угасала, – уважение к таланту вокалистки проявилось в приглашении петь с The Jazz Passengers. Дебби была только рада принять это приглашение и снова стать рядовым членом коллектива.
Только поклонников ее предыдущего ансамбля не убывало – и в 1999 году Blondie решили вернуться на сцену, назвав свой новый альбом весьма красноречиво: “No Exit”, “Нет выхода”. Иного выхода и не было – пусть даже Харрисон и Инфанте и попытались воспрепятствовать Харри, Стайну, Берку и Дестри использовать старое название. Действительно, если все в порядке – отчего же не продолжить радоваться жизни и не радовать своей музыкой других? Очередная пластинка уже готова, она появится на прилавках в новом году – так что не надо считать глупыми всех блондинок.
