Дмитрий М. Эпштейн
Знаменитая английская группа Camel объявила о том, что нынешние ее гастроли, посвященные тридцатилетию коллектива, станут последними в его истории. Истории длинной, как путь каравана
Истоки этой истории лежат в одном известном ансамбле и двух – не очень. Первой командой была Misty, в которой барабанщик Энди Уорд познакомился с басистом Дугом Фергюсоном. Во главе второго коллектива, The Phantom Four, стоял гитарист, певец и флейтист Эндрю Латимер. В силу юного возраста участников – все они еще не покинули школьных стен – и провинциальной атмосферы Гилдфорда долго эти группы не протянули. Не протянули по отдельности, так как вскоре на свет появилось трио The Brew: Эндрю решил объединить силы с Дугом, а тот притащил с собой Энди. Парни сыгрались и довольно успешно выступали, но им хотелось большего.
В 1971-м, когда их пригласил издатель песен The Beatles и Элтона Джона Дик Джеймс, казалось – вот оно, большее. Только вот фирму Джеймса заинтересовала не столько демонстрационная лента The Brew, сколько их исполнительский уровень. Тоже, конечно, хорошо – однако аккомпанировать певцу и пианисту Филипу Гудхэнду-Тейту отнюдь не было пределом мечтаний троицы. Впрочем, от работы отказываться не стали, тем более что на запись диска и несколько концертов ушла всего пара месяцев, по истечении которых команда загорелась желанием обзавестись клавишником. На помещенное ими в газете объявление откликнулся предводитель еще одного ансамбля – известного. Имя Пита Барденса кое-что да значило: в его группе Peter B’s Looners трудились в середине шестидесятых будущие основатели Fleetwood Mac Питер Грин и Мик Флитвуд, а чуть позже, когда коллектив носил название Shotgun Express, в нем пел Род Стюарт. Короче, на такого кандидата Эндрю, Энди и Дуг и рассчитывать не могли – а Пит настолько впечатлился их мастерством, что раздумал переезжать в Штаты и надумал начать все сначала. Посему и нареклись по-новому – Camel.
Ну, как вы яхту – или корабль пустыни – назовете, так она и поплывет. “Плавание” Camel шло неспешно, но поклонников приносило немало. А вслед за поклонниками потянулись и представители компаний грамзаписи, так что за контрактом дело не заржавело – из всех претендентов артисты выбрали фирму Decca, в объятиях которой остались на целых десять лет, и приступили к работе над дебютной пластинкой, одноименной с квартетом. Приступили опять-таки не спеша, ибо особого студийного опыта не имели – Барденс не в счет. Так или иначе, первый блин, вышедший в феврале 1973 года, ком не напоминал – музыка звучала привлекательно. Однако еще большее внимание к ансамблю привлекла обложка следующего диска, изданного в 1974-м “Mirage”: прежде чем добраться до великолепнейших эпических композиций вроде “Nimrodel” и “Lady Fantasy”, нужно было преодолеть шок от логотипа Camel, позаимствованного у табакоделательного концерна, что вызвало немало проблем.
Поначалу проблемы возникли только в США, поскольку тамошняя ветвь компании Camel потребовала от группы заменить конверт пластинки, в то время как с европейским отделением удалось договориться о спонсорстве, и в продажу поступили пачки по пять сигарет с изображением обложки альбома и списком песен. Правда, менять названия песен в угоду курильщикам квартет отказался – пусть даже парней и соблазняли предложениями покрыть усилители верблюжьими шкурами. Все это было несерьезно – серьезные неприятности нависли над группой в связи со следующей работой.
После того как Эндрю сочинил для “Mirage” навеянную “Властелином колец” Толкина пьесу “The White Rider”, увлекавшаяся литературой четверка задумала написать по мотивам книги целый альбом – следовало только выбрать книгу. В конце концов остановились на романтичном “Снежном гусе” Пола Галлико, и Латимер с Барденсом отправились в глубину графства Девоншир, где за две недели сотворили нечто потрясающее. Красоты музыка была неописуемой – только за эту красоту пришлось побороться, ибо руководство Decca не слишком обрадовалось, узнав о том, что новый диск не содержит не единого слова и пробивающийся кое-где вокал выступает в качестве инструмента, а Галлико, ярый противник курения, и вовсе пригрозил ансамблю, по его мнению порок пропагандировавшему, судом. Название “The Snow Goose”, тем не менее, менять не стали, найдя юридическую лазейку в словах “музыка вдохновлена”, коим заголовок и сопроводили. Успех был ошеломительным, хотя по радио концептуальный альбом не крутили, зато группа наконец-то выпустила первый сингл – яркие композиции “Flight Of The Snow Goose” и “Rhayader”. Доказательством успеха стало то, что в октябре 1975 года материал диска был сыгран в “Альберт-холле” в сопровождении Лондонского симфонического оркестра.
Это представление стало частью концертного альбома “A Live Record”, который попал в руки меломанов в 1978-м, когда популярность коллектива пошла на спад. Все из-за гастролей, от которых после окружавшей “The Snow Goose” шумихи отвертеться не удавалось. Нет, выступать Camel любили – однако не так долго, как от них требовали, и уж тем более не так, чтобы запись пластинки “Moonmadness”, ненамного уступавшей предыдущим – четыре из ее композиций раскрывали характеры каждого из участников коллектива, – втиснуть всего в три недели и при этом сотворить такие чудные вещи, как “Song Within A Song”. Давление на артистов привело к уходу Фергюсона – потере серьезной, но команде повезло: Camel смогли рекрутировать лидера видных кентерберийских групп Caravan и Hatfield & The North Ричарда Синклера. Правда, это не могло не отразиться на музыке, отныне отмеченной влиянием джаза, однако к такому повороту все шло и так, поскольку популярный саксофонист Мел Коллинз присоединился к ансамблю еще во время предыдущих гастролей, и в 1977 год Camel вошли квинтетом.
Впрочем, публика программу “Rain Dances” приняла тепло, и последовавшее турне приобрело невиданный до того размах, отразившийся в “A Live Record”… И в расставании с Барденсом – если до того его с Латимером творческое соревнование способствовало созданию яркой музыки, то теперь Эндрю и Пит тянули каждый в свою сторону, и поскольку остальные приняли сторону гитариста, в 1978-м, сразу после появления на прилавках альбома “Breathless” уйти пришлось клавишнику. Поначалу на место Барденса призвали сразу двух пианистов, кузена Ричарда Дэвида Синклера и их коллегу по Caravan Яна Шелхааса, – что породило идею изменить название команды на Caramel! – однако по окончании гастролей оба Синклера отправились обратно в Кентербери. Шелхааса, однако, оставили на довольствии, вызвав ему в помощь органиста группы Happy The Man Кита Уоткинса и поручив бас человеку с подходящей фамилией – Колину Бассу.
Не сказать, чтобы это помогло – записывавшийся на протяжении всего 1979 года диск “I Can See Your House From Here…” оказался неудачным, несмотря на то, что парочку барабанных партий на нем сыграл Фил Коллинз, подменивший Уорда. Энди переживал жуткую, усиленную алкоголем депрессию и чуть позже попытался наложить на себя руки. Наложить руки не удалось, зато повредить – да, и посему играть он больше не мог. Camel решили подождать, пока барабанщик поправится, тем более что работа над чудесной программой 1981-го “Nude” – историей о японском солдате, оставшемся в одиночестве на тихоокеанском островке и не ведавшем об окончании Второй мировой – вымотала всех. Вымотала настолько, что даже очередной пианист, пришедший из Cockney Rebel Данкан Маккай, не рискнул задержаться в составе, в котором из оригинального квартета остался лишь Латимер.
Этот факт нашел свое отражение в названии очередной пластинки, тусклой “The Single Factor”. Спасти ее не смогли ни вновь заглянувший на огонек Барденс, ни пришедшие из The Alan Parsons Project Дэвид Патон и Крис Рэйнбоу, а так как Уорд все еще не выздоровел, то музыканты потекли через Camel непрерывной чередой, и можно лишь изумляться тому, что программа 1984 года “Stationary Traveller” по уровню своему тянула на ранние творения группы. Но потянула – во многом благодаря клавишнику Kayak Тону Шерпензеелю и вернувшемуся – как выяснилось, практически навсегда – Бассу. Практически навсегда вернулась и музыкальная состоятельность коллектива, и отныне каждый ее альбом – “Dust And Dreams” 1991-го, “Harbour Of Tears” 1996-го и “Rajaz” 2000-го – демонстрировали высший пилотаж. Семь же лет, протянувшиеся между “Traveller” и “Dust” понадобились для улаживания юридических проблем.
Бывший менеджер Camel подал на них в суд, требуя каких-то денег, – вот и пришлось разбираться. Разобрались – и выяснилось, что деньги задолжал как раз менеджер, который и заплатил за все. А коли уж все пошло таким образом, то Латимер сел расшифровывать старые контракты и пришел к выводу о необходимости расстаться с Decca. Переговоры с EG Records, где некогда работали King Crimson, тянулись очень долго и оборвались, когда Эндрю спросили о том, почему с ним больше не работает Питер Фрэмптон, – хотя Peter Frampton’s Camel распались еще до создания латимеровского Camel. В сердцах гитарист и его жена Сюзан Хувер, начиная с “Nude” писавшая для группы тексты, перебрались в Штаты, чтобы основать компанию Camel Productions.
Оказалось, заниматься собственными делами самостоятельно очень даже выгодно: Эндрю смог приобрести лицензию на издание на компакт-диске первого альбома команды, выпустил “Dust And Dreams” и затеял гастроли, одновременно выпуская для поклонников записи, сделанные в турне разных лет. Полюбовавшись на его достижения, под вывеской Mirage собрались Барденс и наконец-то пришедший в себя Уорд, а также Дэвид Синклер и еще парочка музыкантов Caravan, взявшиеся исполнять произведения обоих ранних коллективов. Так продолжалось до смерти Пита в 2002 году – известие о кончине друга сильно подействовало на Латимера. Именно тогда он ощутил копившуюся годами усталость и решил уйти на покой, распрощавшись с поклонниками альбомом “A Nod And A Wink” и готовящейся в настоящее время акустической программой.
Ну а какой у корабля музыкальной пустыни может быть покой? Да, караван больше в путь не выступит – но студийная работа, судя по всему, продолжится.
