Дмитрий М. Эпштейн
Некоторые ансамбли – King Crimson, скажем, – позволяли себе роскошь содержать “придворного” поэта. Иные – например, Velvet Underground – обслуживались персональным художником (звали его Энди Уорхол). Но, пожалуй, только один коллектив оказался настолько фантастическим, что на него работал не только собственный стихотворец, но и знаменитый писатель-фантаст. Да-да, Майкл Муркок трудился на Hawkwind.
У кормила этого космического судна на протяжении многих лет бессменно находится один человек – Дэвид Брок. Именно вокруг него кислотным летом 1967-го начала завихряться эта история. По виду натуральный хиппи, таковым англичанин Брок не был, ибо в свои двадцать семь уже женился и обзавелся ребенком, пусть и пробавлялся по большей части игрой на гитаре. Дэйв путешествовал по клубам – как британским, так и европейским – во главе акустической команды Doctor Brock’s Famous Cure. Но какая, к черту, могла быть акустика, когда над Альбионом плыли психоделические облака, расцвеченные Хендриксом, Pink Floyd и иже с ними? Брок запустил в вену немного веселья, побренчал по струнам, рассматривая альбом репродукций Тернера, и пришел к выводу о необходимости создания звукового эквивалента кислотного “полета”.
В ближайшем к дому музыкальном магазинчике Дэвид повстречал торговца металлоломом по имени Джон Харрисон, каковой кислоте предпочитал игру в гольф, но также владел и бас-гитарой, а посему был увлечен Броком в подвал для совместного джемования. В скором времени к нечистой парочке присоединился откликнувшийся на объявление в газете барабанщик-самоучка Терри Оллис, и в наркотических парах стал прорисовываться прообраз чего-то великого. Прообраз пророс образом с приходом саксофониста Ника Тернера, вдохнувшего в музыкального голема истинную жизнь за счет отличного владения инструментом и инженерного искусства, и торговца “колесами” Майкла Дэвиса, Дикмика. Дикмик отвечал за клавишные и сотворение космических звуков посредством сооруженного им на основе пылесоса аудиогенератора. Музыку, которую выдавала эта пятерка, представить можно, пожалуй, только теоретически.
Практически же безымянный ансамбль, соответственно поименованный Group X, дебютировал в одном из лондонских клубов 29 августа 1969 года и был замечен сразу. Авангардный электрическо-электронный хаос просто не мог не привлечь внимания – команда разразилась пятнадцатиминутным безумием “The Sunshine Special”, и этого было достаточно для приглашения сыграть еще. И еще. Тогда в клубе на Портобелло-роуд водились настроенные с Броком на одну волну персонажи вроде Мика Фаррена и The Pink Fairies, так что парни из провинции не оказались в одиночестве. А чтобы их узнавали, они сменили вывеску сначала на Hawkwind Zoo, а затем последнее слово и вовсе отбросили. Кстати, ничего фантастического в этом названии не наблюдалось – Ник просто подарил группе прозвище, полученное им от матушки за привычку громогласно прочищать горло. То, что квинтет делал на сцене, недалеко ушло от этого немудреного процесса. Ансамбль обзавелся менеджером, а тот сумел убедить шефа фирмы United Artists подписать с ребятами контракт на выпуск сингла.
Подписать договор на сумму в четыреста фунтов было несложно, намного сложнее оказалось сообразить, как впихнуть на сингл все ту же пьесу “The Sunshine Special”, разросшуюся уже до часа. А посему Брок предложил нарезать свой старенький блюзец “Hurry On Sundown”. Пластинка вышла в марте 1970-го и ухнула в черную дыру, так что пригорюнившиеся музыканты изрядно удивились, когда фирма выделила средства на запись целого альбома. Выступивший в роли продюсера гитарист The Pretty Things Дик Тейлор не стал мудрить и поручил своим подопечным сыграть весь свой репертуар (то бишь “The Sunshine”, “Sundown” и еще один старый номер Дэйва, “Mirror Of Illusion”) трижды – так и появилась на свет дебютная программа “Hawkwind”. Название группы на обложке диска было выписано листьями марихуаны.
Не то чтобы пластинка повально раскупалась, но рецензии на нее появились именно там, где следовало. И группой незамедлительно заинтересовались самые неожиданные персонажи. Некоторые их них попали в состав: пережрав таблеток, уволился Харрисон – на его место из Amon Duul пригласили Дэйва Андерсона, новый гитарист Хью Ллойд Лэнгтон пришел, открыл для себя Бога и ушел, чтобы появиться в Hawkwind еще несколько раз – в том числе и в нынешнем году… Главным же приобретением ансамбля оказалась троица, состоявшая из гранда фэнтези Майкла Муркока, принявшегося за невероятные конверты пластинок дизайнера Барни Бабблса и мастера-осветителя по прозвищу Жидкий Лен. Брок, большой поклонник Муркока, был весьма польщен, когда писатель предложил ему свои стихи, но даже Муркок бледнел в сравнении с тем, без кого Hawkwind не стали бы тем, кем стали. Без Роберта Калверта. Прибывший в Англию из ЮАР поэт, писатель и актер Боб, трудился на ниве торговли автомобильными шинами, и дружба с музыкантами стала для него отличным лекарством от мучавших его длительных приступов депрессии. Именно Калверт выстроил концепцию Hawkwind, предварив второй альбом, “In Search Of Space”, чем-то вроде бортового журнала, являвшего собою смесь из фантастики, новелл Берроуза и грибных галлюцинаций, визуально воплощенных Бабблсом. И, наконец, Стейша – двадцатидвухлетняя красотка классически крупных форм как-то подошла к группе перед концертом и попросила позволить ей станцевать на сцене. Получив согласие, дама разделась до самого “не хочу” и принялась шаманить, произведя таким образом отличное дополнение к шоу.
Первым из этого цирка ушел Андерсон. Тогда Дикмик приволок нового басиста. Звали его Иэн Килминстер, и парой лет ранее он подрабатывал гитарным техником у Хендрикса, а потом толкал на рынке LSD. Обросший бородавками и затянутый в черную кожу парень обладал прозвищем Лемми и очень даже неплохим голосом, благодаря чему и получил поручение спеть “Silver Machine”. Никто другой с этой песней справиться не мог. И никто не ожидал, что в июле 1972 года она займет второе место в английском хит-параде и добьется успеха еще в двадцати пяти странах. А стоило бы ожидать, ведь теперь звук ансамбля был приправлен синтезаторами Дела Деттмара и укреплен настоящим барабанщиком Саймоном Кингом (Терри Оллис оказался неспособен стучать под сильным кайфом). К всеобщей зависти портрет Лемми украсил обложку еженедельника “New Musical Express”, и Hawkwind стали звездами.
К середине семидесятых на их шоу стоило посмотреть – многочисленные концертные записи дают очень слабое представление о том, что творилось на сцене, – тем более, что и качество этих записей, в особенности “Bring Me The Head Of Yuri Gagarin”, оставляют желать лучшего. Сотворенные Леном и Бабблсом пульсирующие планеты и кометы, символы разных религий, орел Веймарской республики и знаки зодиака; Брок в авиационном шлеме времен Первой мировой и обряженный лягушкой Тернер, обнаженная Стейша и размахивающий пулеметом и мечом Калверт – полный кошмар, короче! И музыка соответствующая, прозванная “космическим роком”. Апогей пришелся на диск 1973-го “Space Ritual” – и все. Обрыв и облом. Сингл “Urban Guerilla” вышел как нельзя некстати – в Лондоне в то время ИРА взорвала несколько бомб, – так что песню транслировать запретили. Группа же ни с того, ни с сего почувствовала себя слишком серьезной, разраслась до Hawkestra, своеобразного оркестра, и отправилась покорять Америку. Чего и добилась в 1974 году; их концерты даже почтили своим присутствием Элис Купер и Стиви Уандер, а жена “кислотного гуру” Тимоти Лири, в то время тянувшего срок, пригласила англичан к себе в гости. Питались они одними наркотиками, и неизвестно, чем бы все это закончилось, если б по окончании гастролей не ушел Калверт, занявшийся сольной карьерой.
Можно было протянуть и без Роберта – тем более, что программы “Hall Of The Mountain Grill” и “Warriors On The Edge Of Time” получились весьма крепкими, – не уйди в мае 1975 года Лемми. Предлогом послужил арест басиста на канадской границе: у Лемми нашли героин. За парня внесли залог, но уволили моментально. К его же пользе, кстати, так как вдали от коллег артист не только переключился с наркотиков на нормальную выпивку, но и сделал песню Hawkwind “Motorhead” именем своей новой группы, славно творящей и по сей день. Чего нельзя сказать о Hawkwind.
То есть, нет – они существуют, но не так уж славно. Приходил и уходил Ллойд Лжнгтон, возвращался Калверт (он умер от сердечног приступа в 1983-м), записывались десятки пластинок – вместе и порознь, – однако былой магии уже не было. Несколько лет назад “космические бандиты” – так назывался один из их альбомов – отметили свой тридцатилетний юбилей примирением и выступлением с Лемми. И уверенно шагнули в новое тысячелетие, которое приближали, как могли.
