Дмитрий М. Эпштейн
Лето Любви нашло свое отражение в творчестве многих артистов. Кто-то его предвосхитил, кто-то от него оттолкнулся, но, пожалуй, только один ансамбль был создан словно специально для этого лета. Да и назывался он соответствующе – Love.
Наверное, такая группа могла появиться только в одной точке земного шара – в Лос-Анджелесе, где ненормальным считалось нормальное и наоборот. Поэтому чернокожий парень по имени Артур Ли среди хиппи белой вороной не выглядел – по крайней мере со стороны, так как на самом деле “дети цветов” его не интересовали. Это они интересовались музыкой Ли. А в жизни уроженца Мемфиса музыка присутствовала с самых ранних лет. Такой талант не мог остаться незамеченным фирмой грамзаписи Capitol Records, которая в 1963 году выпустила песню возглавлявшейся восемнадцатилетним Артуром команды The LAG’s. Правда, пластинка провалилась – но это не смутило юношу, твердо решившего стать артистом и разъезжать на “кадиллаке”. А посему коллектив был преобразован в The American Four, ну а Ли в свободное от репетиций и уличного хулиганства времени продюсировал записи малоизвестных артистов. Для одной из таких сессий он разыскал никому не известного гитариста по фамилии Хендрикс… Только все это было не то.
“То” Артур услышал в исполнении The Byrds: фолк-рок нашел отклик в душе Ли и отразился в новом названии его ансамбля, The Grass Roots. И как раз в это время, в 1965-м, парень познакомился Брайаном Маклином, происходившим из совершенно иной среды. Из среды “золотой” молодежи – достаточно сказать, что в его подружках числилась юная дочь голливудского режиссера Винсента Миннелли и актрисы Джуди Гарланд. То, что Брайан подрабатывал техником у The Byrds, впечатлило Ли, а на Маклина в свою очередь произвела впечатление компания Артура, не пропустившего мимо ушей фразу своего нового приятеля о том, что тот отдал бы руку на отсечение, лишь бы играть в группе. Однорукий гитарист Ли был ни к чему, а потому Маклин стал членом The Grass Roots без членовредительства.
Кое-чем, однако, пожертвовать пришлось. Названием – так как в хит-парад залетела песня одноименной группы. На сей раз Артур, к неудовольствию приятелей, остановился на Love, надеясь на то, что политую легкой психоделией смесь фолка-рока и ритм-энд-блюза никто больше не играет и что смена вывески пойдет всем на пользу. Не говоря уже о том, что команда выделялась на фоне конкурентов своим внешним видом: вельветовые жакеты с бахромой на рукавах, узкие клетчатые брюки, стильные очочки, шарф на шее. Так даже белые не одевались, а тут… А тут у белого коллектива оказался черный предводитель, подражавший белым, которые подражали черным. Ли равнялся на Мика Джаггера – от “My Little Red Book”, первого сингла Love, за версту несло влиянием Stones. Значительно оригинальнее звучал в исполнении Маклина мрачный блюз “Hey Joe”, и услышав его, глава фирмы Elektra Джек Хольцман понял, что нашел коллектив, о котором мечтал давно. В январе 1966 года Love приступили к созданию первого альбома.
На программе “Love” перед слушателем предстал очень разносторонний в стилистическом отношении коллектив, атаковавший барабанные перепонки сразу тремя гитарами, – Артура, Брайана и Джонни Эколса, очень светлокожего негра – его все принимали за белого, – подкрепленными басом Кена Форсси и барабанами Снупи Пфистерера. Эта разностороннесть принесла коллективу уйму поклонников, и концерты команды пользовались огромной популярностью – клубы, где работали Love, не пустовали, а вплетенная Маклином в волосы лента и вовсе положила начало новой моде. Впрочем, до последователей музыкантам особого дела не было, и вели они себя очень высокомерно, но с выходом летом 1966-го песни “7 And 7 Is”, вобравшей в свои две с половиной минуты неизмеримой глубины страх перед ядерной войной, доказали свое величие. Точнее, глубину можно было измерить – количеством проглоченных артистами галлюциногенных таблеток. И еще местом сорокопятки в списках хитов, местом номер тридцать три.
Не высоко и не низко, и все же сингл предупредил публику о том, что второй альбом, “Da Capo” – его записали осенью того же года, – на дебютную работу похож не будет. Если на “Love” ритм-энд-блюз и фолк сплавились в “гаражный” рок, то дальнейшая мутация превратила музыку коллектива в психоделическое барокко, украшенное клавесином Пфистерера, которого сменил за барабанами Майкл Стюарт. Но даже после предупреждения поклонники оказались не слишком готовы воспринять растянувшуюся на целую сторону пластинки композицию “Revelation”. Именно на “Da Capo”, под бдительным взором продюсера Пола Ротшильда и инженера Брюса Ботника, и родилось настоящее звучание Love. А также сочинительская манера – хотя практически все песни приписывались Ли, делившему вокальные партии с Маклином, без творческого взноса всячески затиравшегося Артуром Брайана привлекательность многих произведений группы явно оказалась бы меньшей. Впрочем, не кто иной, как Ли, настаивал на использовании в аранжировках струнных и флейт, чему другие калифорнийские коллективы, “кислотные” группы вроде The Grateful Dead всячески противились.
А Артур противился гастролям. Его вообще мало что интересовало за пределами солнечного штата – даже в Нью-Йорк команда впервые выбралась только в мае 1968 года, – чего никогда не мог понять лидер The Doors, ансамбля, заключившего контракт с Elektra как раз благодаря Ли. Если Джим Моррисон любил шумные мероприятия, то руководитель Love предпочитал проводить свободное время в одиночестве. Он постоянно носил темные очки – артист не хотел, чтобы в его душу заглядывали посторонние. Хотя и своих он близко не подпускал: уговорив товарищей подписать договор с созданной им публикационной компанией, Артур практически лишил их гонораров; Маклин, к примеру, начал хоть что-то получать со своей песни “Alone Again Or” только в конце семидесятых, когда эту балладу записали англичане U. F. O. Оригинальная же версия этой композиции вошла в “Forever Changes”, альбом ставший квинтэссенцией Лета Любви.
Сотворение шедевра стартовало в июне 1967-го и послужило для Ли хорошим поводом уклониться от участия в легендарном ныне Монтерейском поп-фестивале. Конечно, этот каприз можно приписать и влиянию героина, с которым музыкантов познакомил тур-менеджер Нил Раппапорт, – наркотик, описывавшийся еще в композиции “Signed D. C.” из дебютной программы, полностью изменил отношение коллектива к жизни. Артура стал неистовым, временами он просто зверел, источая яростную ненависть к окружающим. Работать в таком состоянии – Ли обколотый и укуренный и прогуливающий репетиции Маклин – ансамбль не мог, и собраться с силами сподобился только при виде вызванных Ботником сессионных музыкантов. Но когда Love собрались с духом, они оказались на высоте – и с этой высоты обозревали охватившие мир перемены, укладывая их в строки песен с красноречивыми названиями “Andmoreagain” и “Maybe The People Would Be The Times, Or Between Clark And Hilldale”. Попавшие в последний заголовок Кларк и Хиллдейл – это улицы, опоясывающие самый крутой квартал Сансет-стрип, мира в миниатюре, микрокосма Love.
И все же вышедший в ноябре диск в этом микрокосме успеха не имел – в Англии он добрался до двадцать четвертого места, а в Штатах остановился всего-навсего на 152-й позиции, – и легендарного статуса удостоился со временем, как хорошее вино. Недостижимость успеха натянула и без того истончившиеся нити отношений между музыкантами до предела, в результате чего летом 1968-го Артур остался наедине со своими демонами и чуть не умер от передозировки – к счастью, к нему вовремя заглянул кто-то из знакомых. А знакомых у Ли водилось множество – и, повстречав нескольких из них в клубе, на сцене, он воспрял духом и решил, что с Love еще не покончено. Артур увел из увиденной им в клубе группы басиста Фрэнка Файяда и барабанщика Джорджа Сурановича и призвал под свои знамена гитариста Джея Доннеллана.
Принявшись за дело, квартет записал тридцать песен, десять из которых составили “Four Sail”, последнюю программу Love для компании Elektra, а остальные вошли в двойной альбом “Out There”, изданный новой фирмой Blue Thumb, – обе пластинки появились на прилавках почти одновременно, в конце 1969-го, представив на суд слушателей музыку более тяжелую, но менее интересную. И хотя прошедшие в мае следующего года гастроли по Англии – в компании Хендрикса – пользовались повышенным вниманием публики, запал Артура угас. Свидетельством этому служат последние работы Love – “False Start” 1970-го и “Reel To Real” 1974-го. Попытки Ли найти отдушину в сольном творчестве также плодов не принесли: если диск 1972 года “Vindicator” звучал чуть посвежее коллективных творений, то записанную в 1973-м программу “Black Beauty” решили вообще не издавать. Неудивительно, что группы не стало и во второй половине семидесятых лидер коллектива покинул музыкальный мир.
Воссоединение классического состава в 1978 году было обречено на провал, но в середине девяностых Ли снова начал играть – на афишах значилось “Arthur Lee & Love”, – правда, ничего нового записать ему не удалось. Летом 1995-го артиста арестовали за то, что время ссоры с соседом он якобы выстрелил из пистолета… Доказать свою невиновность музыкант не смог – поклонники советовали ему не возвращаться с гастролей по Европе, куда он поехал, уплатив залог, но Ли был уверен: его оправдают. Не оправдали – в 1996 году рокера-ветерана упекли на двенадцать лет. К счастью, на свободе старый музыкант оказался уже в январе 2002-го, когда стало известно о том, что прокурор на его процессе вел нечестную игру. И уже летом Ли сделал давно ожидавщийся шаг от ненависти к “Любви”. Love в новом составе снова в пути.
