Дмитрий М. Эпштейн
Наверное, нелегко понять шумиху, окружающую выход каждого нового диска Иэна Хантера. Курчавые рыжие волосы и неизменные темные очки вряд ли могут обеспечить легенду, достаточно крепкую, чтобы выстоять в бушующем музыкальном море. А суть в том, что легенда – это сам Хантер, лицо группы, без которой не было бы ни глэм-рока, ни панк-рока. Только вот, проложив дорогу другим, сами Mott The Hoople навечно остались с клеймом неудачников.
Так казалось Оверенду Уоттсу, когда в его тесную комнатку вносили громоздкую аппаратуру, груды сценических нарядов и неимоверное количество баллончиков с серебряной краской для волос. Все, что осталось от его детища. Точнее, не все. Музыкантам ансамбля, выпустившего пять успешнейших синглов и семь добротных альбомов, немного перепало от заработанных денег, а потому, получив уведомление с требованием уплатить налог в 85 тысяч фунтов, Уоттс понял: жизнь кончена. Оверенду удалось сократить ужасную сумму до 15 тысяч, однако осознание того, что, играй он еще лет десять, ничего, кроме долгов, ему не светит, вело к единственному решению – завязать с музыкой.
А ведь все начиналось с больших надежд! Семью годами ранее поигрывавший на бас-гитаре херфордширский паренек Пит Уоттс свел знакомство с барабанщиком Теренсом Дейлом Гриффином по прозвищу Баффин. Пройдя через несколько невзрачных коллективов, ритм-секция “обросла” певцом Стэном Типпинсом, гитаристом Миком Ралфсом и органистом Теренсом Верденом Алленом. Квинтет обозвался Silence, и, в соответствии с принципом “как вы яхту назовете…”, ни малейшего шума группа в музыкальных кругах не произвела. В отчаянии Уоттс и Ралфс совершили вылазку в Лондон – до Пита дошел слух о том, что продюсер Гай Стивенс ищет басиста для своих подопечных Free. Из затеи ничего не вышло, ибо покинувшие было Free Энди Фрэзер и Пол Роджерс вернулись, но Стивенс, которому провинциалы приглянулись, попросил Уоттса не терять с ним связи.
Уоттс не замедлил воспользоваться зацепкой и вскорости объявился у Стивенса с записью своей группы. Впрочем, продюсер не торопился принять юношу, и тот, потеряв терпение и исполнившись негодования, вломился в офис. Шаг верный – Гай оценил и музыку, и позицию группы, и взял ребят под свое крыло. Правда, Типпинс на роль певца не подходил никак. Стэн не хотел тормозить остальных и не обиделся, а они, пообещав позаботиться о приятеле, обещание сдержали и пристроили его гастрольным менеджером. Эта дружба затмила достоинства всех, кто был приглашен на прослушивание. Собственно, достоинства наличествовали только у мрачного Иэна Хантера Паттерсона, волновавшегося не столько о музыке, сколько о необходимости кормить жену и детей. Хантер сыграл на пианино, спел и поделился со всеми своей задумкой по части написания симфонии. Впечатление он произвел лишь на Стивенса, музыканты Иэна терпели исключительно по просьбе продюсера.
Сменой вокалиста Гай не ограничился. Поменять следовало и название – здесь сопротивления Стивенс не встретил: Mott The Hoople (то была любимая книжка продюсера) звучало хорошо и загадочно. Потом перешли к именам. Паттерсон отбросил фамилию и стал просто Иэном Хантером; Баффин Гриффин и так привык к своему прозвищу; второго “Теренса” также отбросили, оставив Аллена просто Верденом; Питу Уоттсу, всегда стеснявшемуся своего второго имени Оверенд, порекомендовали выставить его на всеобщее обозрение; ну а Ралфса трогать не стали. Ухищрения не ахти какие оригинальные – как не ахти какими оригинальными были программы “Mott The Hoople” 1969-го и “Mad Shadows” 1970-го, только на всякого мудреца… Публике простые ребята пришлись по вкусу.
Ребята подзазнались и решили обойтись без Стивенса, что было ошибкой, но это очевидно с расстояния дня сегодняшнего, когда спродюсированные Гаем альбомы Free и The Clash признаны классикой. “Wild Life”, продукт собственного производства, вынудил Hoople явиться к мастеру с повинной. Покаяние было принято и воплощено в “Brain Capers”. Во время записи пластинки парни веселились вовсю и, опять уверовав в себя, разодрали в клочки фотографии добившихся успехов коллег по фирме грамзаписи Island. Вот за это пришлось заплатить. Обидно – особенно если учитывать то, что и этот диск ожидаемого навара не принес. А посему группе предписали режим экономии, посоветовав не роскошествовать по части света и звука. Последней каплей стали швейцарские гастроли, занесшие квинтет в захудалые клубы. Команда приняла решение распустить наличный состав – этот эпизод нашел отражение в автобиографической песне “Ballad Of Mott The Hoople”. Оставалось отработать прощальное турне по Англии. И тут появился Дэвид Боуи.
Тогда, весной 1972 года, хамелеон Дэвид имел на своем счету всего один хит и был известен намного менее Hoople. Он подрабатывал, продюсируя работы Лу Рида и The Stooges и сочиняя песни для других артистов. Еще до швейцарской поездки он предложил Уоттсу “Suffragette City”, и по возвращении Оверенд набрал номер Дэвида, чтобы поведать о принятом решении и спросить, не нуждается ли тот в басисте. Боуи завопил, что ансамблю никак распадаться, ибо его собственный менеджер может все спасти. Спустя два часа будущий Зигги перезвонил и сообшил: во-первых, Тони ДеФриз согласен заняться делами группы, а во-вторых, за эти два часа на свет появилась убойная песня.
ДеФриз действительно смог расторгнуть договор с Island и заключить новый, с CBS, а что касается песни, то потенциал “All The Young Dudes” сомнений не вызывал. Это был гимн постхиппистского поколения и стопроцентный хит. И пусть первый хит группы был написан не ею, главное – прорыв состоялся! Кое-кто, правда, ворчал: продались, мол, однако теперь ребята оказались на виду. А посмотреть на них стоило, ибо высокими сапогами на толстенной подошве и серебряными волосами до Уоттса никто похвастать не мог. Первыми обрисованный Hoople образ переняли Марк Болан и Slade, и несмотря на свою более резкую, более блюзовую музыку команда во главе с отныне не снимавшим темных очков Хантером оказалась в авангарде глэм-рока и глиттер-попа.
Незамедлительно последовали гастроли по Америке, где Хантер начал писать на сегодняшний день неоднократно переизданную книгу “Дневник рок-н-ролльной звезды”, настоящий учебник по дикой жизни. И, словно главы из нее, зазвучали сочиненные Иэном “Honaloochie Boogie”, “Roll Away The Stone”, “The Golden Age” и самая известная после “Dudes” песня ансамбля “All The Way From Memphis”. Музыканты доказали, что и без Боуи чего-то стоят, только вот пережить успех чаще всего труднее, чем справиться с неудачей. Занятый рванувшей в заоблачные высоты карьерой Дэвида ДеФриз не заметил трещин в Hoople.
Первым сорвался Верден Аллен – его идеи постоянно отвергались. Песни же Ралфса записывались с удовольствием, но Мик увидел звездное будущее в сотрудничестве с Полом Роджерсом. Их Bad Company и в самом деле превратились в одну из наиболее успешных групп семидесятых; кстати, “Ready For Love” из дебютного альбома Bad Co изначально была частью песни Hoople. И все же сдаваться, по мнению Хантера и Уоттса, было еще рано. За клавиатуру уселся рядившийся в шляпы и строгие костюмы Морган Фишер, а ответственным за гитарные риффы назначили Лютера Гроссвенора из Spooky Tooth, который отчего-то сменил имя на Ариэль Бендер. На концертах все было нормально, чего не скажешь о студийной работе. Сингл “Foxy Foxy” с треском провалился, во что после успеха предыдущих сорокопяток ансамбль поначалу не поверил. Зная, что лучшие песни Хантер пишет в стрессовом состоянии, остальные заявили о необходимости распада – причем Бендер решил уйти на полном серьезе – и сочинения последней песни. Успешной.
Иэн на это купился и выдал “Saturday Gigs”, элегичное воспоминание о ранних днях коллектива. Все были уверены: это хит – тем более, что перед самой записью команда рекрутировала Мика Ронсона, гитариста аккомпанировавших Боуи Spiders From Mars. Только вот все пошло наперекосяк. Песня не стала даже мало-мальски популярной, а во время европейского тура в ансамбле и вовсе произошел раскол: Хантер нашел в Ронсоне родственную душу, и они общались в основном друг с другом, Фишер права голоса не имел, а школьные приятели Баффин и Уоттс почувствовали себя преданными. Масла в огонь подливало и то, что у Ронсона имелся персональный менеджер – ДеФриз, от услуг которого Hoople уже отказались, – предоставлявший Мику отдельный лимузин. В конце 1974 года у Хантера случился нервный срыв. Придя в себя, он позвонил Оверенду и проинформировал об уходе. Баллада Mott The Hoople была допета.
