Заседание продолжается

Дмитрий М. Эпштейн

Его фамилия – Клинтон, а одна из инкарнаций его коллектива называется Parliament. Внушает уважение? Нет? А должно бы – так как ансамбль, известный как Funkadelic, Parliament или, сокращенно, P-Funk являет собой незыблемый бастион в море постоянно изменчивой черной музыки, а на Джорджа Клинтона молодежь вот уже многие годы смотрит как на Учителя.

Если считать Клинтона гуру, то этот звездный Учитель, вне всякого сомнения, прибыл из далеких миров, во что легко поверить, бросив на артиста один-единственный взгляд или послушав его музыку. А вот в то, что Джордж некогда был парикмахером, глядя на спутанную гриву его волос, поверить почти невозможно. Впрочем, когда это было – в далеком, как эти самые миры, конце пятидесятых. Хотя уже тогда парень не мог ни минуты уделить собственному внешнему виду, и лозунг его заведения гласил: “Сделайте прическу, а то будете походить на меня”. Судя по тому, что еще будучи школьником Клинтон обзавелся “Кадиллаком”, реклама действовала. Правда, оставаться цирюльником на всю жизнь в планы Джорджа не входило – тем паче что еще в 1956-м он с дружками нарезал пластиночку, да и выступали по танцулькам ребята, именовавшие себя The Parliaments, довольно регулярно, – так что в 1962 году Клинтон перебрался из Нью-Джерси сначала в Нью-Йорк, где пристроился писать песни для артистов фирмы Motown, а затем по месту базирования компании, в Детройт, куда утянул за собой и приятелей.

Только вот, оценив таланты Джорджа, проявившего себя также и в качестве продюсера, способности его коллектива руководство Motown не убедили. Нет, пели парни неплохо, однако порядка не признавали и рядиться в одинаковые костюмы не желали. От этого Клинтон и оттолкнулся, когда понял, что так дальше продолжаться не может и что из мелких клубов группе вовек не выбраться: перед одним из выступлений он прорезал в обнаруженной в гримерке простыне дыру для головы и напялил самодельную мантию вместо костюма. Публика покатилась со смеху, ведь товарищи стройно плясали за спиной своего предводителя как ни в чем не бывало. Как ни в чем не бывало, Джордж продолжал работать и в парикмахерской – чуть реже, чем раньше, но продолжал. Может быть, он и бросил бы это занятие, если б не вернувшиеся домой в отчаянии The Parliaments и не чистенькая предсказуемость, к которой скатилась черная музыка. На успех друзья уже не рассчитывали – и вдруг в начале 1967-го их песня “(I Just Wanna) Testify” ракетой влетела в хит-парад, мгновенно превратив группу в звезд и вернув ее в Детройт. Другой Детройт.

Другой – потому что на излете шестидесятых из Мекки черной музыки Детройт превратился в воспетый позже Kiss рок-город. Клинтон моментально уловил суть, присовокупив к пятерым вокалистам четверых инструменталистов, в компании которых записал острую, сверкающую гитарой Эдди Хейзела и гремящую басом Билли Баса, песню “Good Ole Funky Music”. Несмотря на то, что в ее названии фанк обозначался музыкой старой, на самом деле этот стиль только начинал вырисовываться – и вырисовывали его уже не The Parliaments, а Funkadelic. Новая вывеска говорила сама за себя, намекая на рваный ритм и на психоделическое его воздействие на слушателей. Выглядели музыканты соответствующе – дико и неопрятно, так что хиппи тянуло к ним, словно магнитом, а музыкантов в хиппи привлекал миролюбивый настрой, поскольку бандитских разборок в гетто они нахлебались сполна.

Миролюбивая агрессивность – это звучало парадоксально круто. Настолько, что толком врубиться в вышедший в 1969 году дебютный альбом группы, “Funkadelic”, толком никто не смог. Правда, название второй пластинки, “Free Your Mind And Your Ass Will Follow”, впечатлило многих: по тем временам вынести на обложку слово “задница” требовало немалой смелости. Но Джорджу храбрости было не занимать, и в 1971-м на свет появился шедевр – программа “Maggot Brain”, изначально планировавшаяся как антивоенная и обернувшаяся осуждением человечества за то, что в поисках удовольствий оно довело мир до ужасного состояния. В отличие от большинства артистов, себя Funkadelic человечеству не протипоставляли, Клинтон не навязывал слушателям свое мнение, а заставлял их мыслить самостоятельно. Глобально и космически – чего сами музыканты достигали при помощи кислоты.

Однако глобальное мышление не слишком хорошо вписывалось в рамки манеры Funkadelic, и с этим надо было что-то делать. Выход Джордж нашел оригинальный – он вернул себе права на вывеску The Parliaments, сократил ее до Parliament, и под старым-новым названием Funkadelic записали потрясающий диск “Osmium”, обернувшись музыкальным аналогом цельной двойственности доктора Джекила и мистера Хайда, – разве что обе ипостаси коллектива были положительными по заряду. И обе – хотя следующее произведение Parliament вышло лишь в 1974-м – отталкивали от себя все отрицательное, как в двойном альбоме 1972 года “America Eats Its Young”. Для борьбы со злом требовались силы, и добрые силы на помощь Клинтону пришли: состав его разношерстного ансамбля к тому моменту достиг добрых тридцати человек. Эдакий оркестр, вооруженный группой духовых, несколькими гитарами и парочкой басов, за один из которых взялся столь примечательный персонаж как Бутси Коллинз, казался подходящим карнавальным антуражем для Фанкенштейна, коим обернулся лидер коллектива.

Вычурности одежд Funkadelic середины семидесятых и вправду могло позавидовать любое новоорлеанское праздненство – перья, очки, чудной формы инструменты, – но даже на таком фоне Клинтон выглядел жар-птицей, особенно, когда выходил на сцену в сапогах на двадцатисантиметровой платформе в плавающих в прозрачных каблуках золотыми рыбками. А что? Публике нравилось, тем более что агрессия P-Funk становилась тем меньше, чем ближе музыка гетто подходила к эпохе диско. Поразмыслив над тенденцией, Джордж свел характерные для его команды затяжные импровизации к более песенной форме и вылепил из этого нечто еще комически-космическое, нареченное “Cosmic Slop”, после чего разделил свежее варево на две части – танцевальное направление было поручено воплощать Parliament, а интеллектуально-виртуозное – Funkadelic, причем творения обеих групп заводом своим пробирали до глубины души.

А в пространстве между Funkadelic и Parliament возник целый мир, который был назван космическим кораблем “Mothership” и который населяли рожденные фантазией Фанкенштейна персонажи. И пошло поехало: с 1974-го по 1981 год, чередуя свои грани, P-Funk преподнес поклонникам семнадцать коллективных альбомов и более дюжины сольных – Коллинза, Хейзела и других составляющих фанкового оркестра, – и все это добро продюсировал Джордж. Откуда бралось вдохновение – черт его знает, но отнюдь не снижение качества за счет количества привело к краху. Скорее наоборот: группа требовала, чтобы двойной альбом Funkadelic 1981 года “The Electric Spanking Of Rock Babies” продавался подешевле, и была даже готова пожертвовать собственными гонорарами, а фирма грамзаписи упиралась, и в итоге P-Funk остались без контракта – зато с угрозой банкротства, ибо финансировать гастроли огромного состава компании обходилось недешево.

С учетом нарастающего успеха новой черной музыки, хип-хопа, и уважения новых артистов к Клинтону, раздобыть новый контракт труда не составило, однако что легко нажито, то легко прожито, и в 1986-м Джорджу и всем его проектам снова указали на дверь. Опять-таки из-за нежелания играть по правилам бизнеса в ущерб творческим притязаниям. Не долго думая, P-Funk нашли отличный способ обойтись без масштабной рекламы: Фанкенштейн прибег к услугам работавшего в шестидесятых на легендарной компании Stax Эла Белла, который распространил пластинки клинтоновских команд по мелким радиостанциям. Песни попали в эфир, слушатели стали требовать запустить понравившиеся мелодии на крупных станциях, и в результате такой раскрутки пластинка “The Most Beautiful Girl” разошлась тиражом в два миллиона экземпляров без малейшей подержки со стороны издавшей диск фирмы.

В какой-то момент поддержка стала уже и не важна, так как Джордж, не прикладывая особых к тому усилий, обеспечил себе и товарищам хорошее финансирование. Во-первых, два его менеджера, некогда подделавшие подпись артиста, чтобы присвоить права на многие песни Funkadelic, настолько обнаглели, что начали судиться друг с другом и судья был вынужден пригласить Клинтона, – тут-то и выяснилось, кто истинный владелец немалых богатств, причем на разборки Фанкенштейн не потратил ни цента: начал-то дело не он. А во-вторых, новое танцевальное поколение в поисках хорошего сэмпла стало все чаще обращаться к копилке P-Funk, отстегивая своему гуру причитающиеся суммы. Так что и Funkadelic и Parliament отлично дотянули до наших дней, записываясь и выступая, и об остановке не помышляя.

Да и зачем, когда статус Джорджа достиг таких высот, что сыграть с ним счел за честь его однофамилец из Белого дома? Заседание продолжается!

Leave a Reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *