Дмитрий М. Эпштейн
Мы говорим: “рэп” – подразумеваем: “хип-хоп”, мы говорим: “хип-хоп” – подразумеваем “рэп”. Острый речитатив в нашем сознании давно слился с ритмичной музыкой, образовав звуковой аналог третьей составляющей современной западной городской культуры, – граффити. Ныне эти яркие письмена, начавшие свой устеленный музыкой путь три десятилетия назад, покрывают весь мир.
Сегодня рэп слышен везде и на разных языках, он звучит с пластинок, приносящих своим создателям миллионы, о которых зачинатели жанра могли только мечтать. Потому что они были бедняками. Жестокими детьми улиц Южного Бронкса и других мест, куда белый человек предпочитает не соваться. Они выходили на улицы по вечерам – чтобы, украсить серые, как их жизнь, стены яркими надписями и потанцевать в ближайшем парке. Местные умельцы подсоединяли провода к фонарям и обращали электроэнергию в децибелы, доносившиеся из самопальных стереосистем. И публика плясала, забывая о мрачных буднях. А чтобы люди не отвлекались, перерывы между пластинками следовало ликвидировать, вот диск-жокеи и обзавелись сдвоенными “вертушками” – так родился хип-хоп. Затем веселить зрителей стали нанимавшиеся ди-джеями церемониймейстеры, МС, – так родился рэп. В 1979 году вышла пластинка группы Sugarhill Gang “Rapper’s Delight” – так родился бизнес. Ведь те, у кого нет ничего, всегда могут сделать что-то своими силами.
Впрочем, лень американских негров нельзя отнести исключительно на счет расистских баек, иначе важнейшая роль в создании новой концепции не принадлежала бы уроженцу Ямайки Клайву Кэмпбеллу и числившему своей родиной Барбадос Джозефу Сэддлеру, известным под кличками Кул Херк и Грандмастер Флэш соответственно. Именно они сделали ди-джея центральной фигурой любой вечеринки. Херк без музыки жить не мог, и если он не крутил пластинки в одном из клубов, то вытаскивал свою аппаратуру на улицу и развлекал народ бесплатно – что, тем не менее, окупалось, поскольку служило отличной рекламой. На подобные мероприятия публика зазывалась при помощи листовок, в которых, однако, особой надобности не было: к чему компас, когда есть уши? Особо грамотные представители черной общины усматривали в этом отголосок древней традиции передачи информации посредством тамтамов. чем очень гордились.
Неизвестно, гордились ли соседи гулянками, начинавшимися, как правило, часа в два дня и не умолкавшими до одиннадцати-двенадцати ночи, но тот, кто приходил, дабы выразить свое негодование, присоединялся, повинуясь зову крови, к толпе, так что танцевали все – от детей, совсем недавно сделавших первые шаги, до древних бабушек, которым все это священнодействие напоминало традиционные южные карнавалы. Тем более, что в самый разгар веселья появлялись хитрюги, предлагавшие за пару центов охладиться льдом, политым сиропом, – причем если дело происходило зимой, то лед соскребался с ближайшего подоконника. А охладиться после брейкдансового захода хотелось многим.
Название хип-хоп, отражающее скачущую суть танцулек, родилось примерно в 1973-м из фразы Херка “Hip hop don’t you stop”, и уже сама эта фраза была рэпом, хотя поначалу диск-жокеи не пытались попадать своими призывами в ритм. Они просто подбадривали аудиторию, для пущей забавности пользуясь эхо-эффектом, но народ находку оценил и отреагировал на нее так, что Кул решил сделать речитатив частью своего представления и обзавелся микрофоном. Теперь его слышали все – и все с радостью откликнулись на прозвище, которым он наградил танцоров: break boys, или просто B-boys. Херк был королем уличных вечеринок – если другим приходилось крутить пластинки от начала до конца на одном-единственном проигрывателе, то у него было несколько “вертушек” и огромные динамики впридачу. Плюс парень по имени Кок Ла Рок, великолепно заводивший окружающих и по этой причине взятый ди-джеем в долю.
Вообще-то, участников подобного мероприятия завести было несложно – народ, собственно, и приходил, чтобы сбросить напряжение, – однако от церемониймейстера требовалось помочь публике спустить пар без агрессии. А убить в толпе могли только из-за того, что кто-то кому-то наступил на убойную кроссовку с зачесанной против шерсти замшей и толстыми цветными шнурками и не принес цветистых извинений. Ведь каждый жаждал блеснуть, и такое вот соревнование будоражило гетто, создавая у людей хоть какую-то цель, подстегивая их хоть как-то двигаться вперед. Да и музыка этому способствовала, ибо Херк не крутил царившее на тот момент на дискотеках диско и не пытался сотворить “живой” аналог радиостанции – он отыскивал более редкие записи, выпущенные малобюджетными фирмами.
Огромную роль здесь играл не только подбор материала, но и очередная находка Кула: как-то раз году эдак в 1975-м он поставил на “вертушки” сразу две копии одной пластинки, “Bongo Rock”, – так, что вторая следовала за первой с небольшой задержкой, – и услышав получившийся брейкбит, публика пришла в неописуемый восторг. Делать все не так, как у других, стало новой формой социального протеста. Чтобы другим неповадно было, Херк скрывал, какие именно пластинки он крутит, срывая с них этикетки, ну а у слушателей появлялся хороший стимул рыться в залежах дотоле не открытой музыки и искать понравившуюся мелодию. Грандмастер Флэш не просто преуспевал в подобных поисках – он разработал собственный метод построения шоу, Гранд Мастер Каз и вовсе сподобился нарезать собственную пластинку из смикшированных вместе кусочков разных композиций, а Африка Бамбаатаа умудрялся жонглировать пластинками и при этом непрестанно бубнить какую-нибудь присказку.
Не менее важный ход сделал двенадцатилетний Гранд Уизард Теодор – и сделал его случайно. Слишком громкая музыка в доме вызвала гнев матери парня, и пока матушка заходилась в воплях, Теодор нервно крутил пластинку рукой взад-вперед. Эффект его просто поразил, и мальчик отправился к приятелю своего старшего брата Флэшу. Грандмастер отнесся к идее со всей серьезностью и стал использовать ее в своем представлении. Скрэтчинг, то есть царапание, стал последним элементом в создании нового жанра.
И все эти элементы, все эти звучащие письмена мы слышим до сих пор. Новая техника позволила разбирать чужие композиции на части, вшивать отдельные партии в свои собственные творения и обволакивать результат электроникой – и хип-хоп стал прибыльным бизнесом. Во второй раз после превращения ритм-энд-блюза в рок-н-ролл белые купились на музыку черных. Интеграция афроамериканцев завершилась. Революция закончилась.