Дмитрий М. Эпштейн
Его звали английским словом, которое значит “сын”, однако на самом деле он был Отцом. Сон Хаус был отцом жанра под названием блюз.
Это не преувеличение – лавры прародителя на Эдди Джеймса Хауса-младшего по прозвищу Сон возложил сам Мадди Уотерс, а уж ему, самому значительному блюзовому артисту прошлого века, можно верить. А если верить в легенду о Перекрестке, на котором Роберт Джонсон продал Дьяволу душу, чтобы научиться гитарному мастерству, то следует допустить, что представителем нечистой силы был Хаус, – поскольку многие были свидетелями того, как Сон учил Роберта играть. Хотя вряд ли стоит подозревать Хауса в связи с Преисподней – все-таки он время от времени обращался бродячим проповедником. Впрочем, в полосатую робу за загубленные им человеческие души он тоже на время облачался. Только помнят о нем не из-за этого, а благодаря тому, что он сыграл важнейшую роль в формировании классического, довоенного блюза Дельты и способствовал возрождению жанра в шестидесятых. Роберт Джонсон, Джон Ли Хукер, Джон Мейалл, Гари Мур – перечислять тех, кто черпал вдохновение из вырытого Хаусом колодца, можно бесконечно.
Да и жизнь Сон прожил по блюзовым меркам бесконечную – он увидел свет 21 марта 1902 года и умер 19 октября 1988-го. Родился в эпицентре блюза, под Новым Орлеаном, и скончался в кругу семьи в Детройте, городе, с конвейера которого в шестидесятых сошли новые жанры черной музыки, берущие начало в музыке Хауса. Жанры по сути своей духовные – да и сам прародитель стал освещать души словом христовым в возрасте пятнадцати лет. Собственно, духовность его была та еще – в “Preachin’ Blues” парень признавался: “Баптистским проповедником я стану, тогда трудиться не придется мне”, усматривая в религии привлекательную альтернативу работе на плантациях. Юный Эдди предпочитал созидательному труду развлечения и в середине двадцатых большую часть времени проводил в кабаках, а посему не стоит удивляться тому, что его угораздило ввязаться в драку и прострелить кому-то бедовую голову. Видать, покойный тоже был ниггером – иначе с чего бы Хаусу впарили всего пятнадцать годиков, а через пару лет, после очередной апелляции родителей и вовсе отпустили на волю?
Так или иначе, мозги ему в тюряге явно прочистили, и, откинувшись с зоны, Сон рьяно бросился наверстывать упущенное по части уроков игры на гитаре, которые он начал брать до того, как загремел на нары. Результат не заставил себя долго ждать: когда Мадди впервые увидел Хауса – дело было в 1929-м, – он был сражен наповал. И был бы поражен еще больше, если б знал, что этакое поразительное мастерство – дело всего лишь двух напряженных лет. Впечатлился не только Уотерс – под свое крыло молодого человека взял легендарный Уилли Браун, увековеченный позже Джонсоном в “Crossroad Blues”. Браун познакомил нового приятеля с другим своим товарищем, тоже ныне легендарным Чарли Паттоном, и 28 мая 1930 года вся троица оказалась в городке Графтон, что в штате Висконсин, в студии Paramount Records. То была первая в жизни Сона сессия звукозаписи – ее итогом стали девять композиций, в их числе многократно с тех пор перезаписанные “Preachin’ Blues” и “My Black Mama”; разные куплеты последней, кстати, легли в основу “Walkin’ Blues” Роберта Джонсона, “Burnin’ Hell” Джона Ли Хукера, “Oh Pretty Woman” Алберта Кинга и “Milk Cow Blues” Кокомо Арнолда, в свою очередь переработанной годы спустя The Who и Элвисом Пресли. За все это Хаус не получил ни гроша – кто в тридцатых думал об авторских правах? – однако его гонорар за оригинальные записи составил целых сорок долларов, королевская по тем временам сумма.
Королевская – ибо Депрессия надвигалась на Штаты подобно черной туче, и первыми страдали от нее бедняки. А богатых афроамериканцев тогда не водилось (да и слова-то такого, “афроамериканцы”, тогда никто не слыхал), вот и пришлось Сону заняться черной работой, которая обеспечивала его крышей над головой – чаще всего это была крыша трактора, – а во время перекуров передавать Роберту и Мадди свои секреты. Об этих секретах прознал Алан Ломакс, знаменитый фольклорист, по собственному хотению и по велению Библиотеки конгресса, собравший богатейший материал, тем самым сохранив для Америки ее музыкальное наследие. В августе 1941-го, когда Джонсона уже не было в живых, а Уотерс закладывал первые камни в фундамент чикагского блюза, блюза городского, Алан отыскал Хауса и записал пять песен в его исполнении – чтобы годом позже вернуться еще за десятью жемчужинами, платой за которые стали несколько стаканов “кока-колы”. Прокормиться блюзом казалось невозможно.
Сон, собственно, на это и не рассчитывал, на протяжении добрых двух десятилетий, работая то сторожем, то дворником, и изркедка поигрывая для души – для себя и друзей. А их становилось все меньше, и после смерти Уилли Брауна в 1957-м Хаус про гитару и думать позабыл. Тем более, что ее у старика тогда не было вовсе. Зато был интерес к самому старику: в начале шестидесятых блюз снова поднимал голову – не в малой степени с подачи вернувших Америке ее музыку The Rolling Stones, так что в 1964 году несколько молодых энтузиастов жанра – белых энтузиастов! – после долгих поисков разыскали ветерана. Одновременно поклонники вышли на след другой легендарной фигуры – Скипа Джеймса (это его композицию “I’m So Glad” спустя несколько лет исполняли Cream и Deep Purple), вместе с которым Сон и вышел на сцену Ньюпортского фолк-фестиваля, одев миф о рождении блюза плотью.
Помог ему в этом музыковед и музыкант Алан Уилсон, всучивший Хаусу стальную гитару и практически заново обучивший его его же творениям. Сон был просто счастлив. Эмоции просто рвутся из дорожек записанной им в апреле 1965-го пластинки – на этот раз настоящего альбома! – “Father Of The Country Blues”. Уилсон сделал все, что мог, для возвращения своего кумира к публике и по завершении сессий отбыл создавать собственную группу Canned Heat, возродившую и переосмыслившую сельский блюз с точки зрения белых.
А вдохновивший его на свершения старик продолжал выступать и записываться, и сегодня мотив проникновенного гимна Хауса “John The Revelator” известен многим – как основная музыкальная тема фильма “Blues Brothers 2002”. В середине семидесятых ветеран наконец почувствовал усталость и удалился на покой уважаемым и обожаемым миллионами. Обожаемым, как любимый сын, и уважаемый, как любящий отец.